Уильям К. Дейтц
Хитмэн:
Внутренний Враг

Глава Первая

ДОЛИНА РЕКИ РЕЙН, НЕДАЛЕКО ОТ КЁЛЬНА, ГЕРМАНИЯ.
Был прекрасный летний день, когда Аристотель Торакис вышел из большого и мрачного зала замка на залитую солнцем террасу, и оглядел распростершуюся внизу долину Рейна. Воздух пах сладостями, и солнечный свет блестел как золото на воде, вспененной проходящими в обоих направлениях тяжелогружеными лодками.

Большая часть речного флота принадлежала целым семьям, которые жили на кораблях; свидетельством этому были детские манежи, для которых были отгорожены небольшие участки на палубе, и развешеное на натянутых веревках разноцветное постиранное белье, которое раскачивал ветер. Это была идиллическая сцена, и на мгновение международному судоходному магнату захотелось оказаться там, внизу, стоять за штурвалом нагруженного корабля, держа курс на Базель или Амстердам. Такая жизнь была бы более простой, и в некоторой степени более приятной, чем та, которой жил он. Его жизнь была на виду, он был навсегда обречен двигаться только вперед по извилистому пути, зависящему от международных финансов, пытаясь защитить и свой образ жизни, и основанную еще его дедом деловую империю. Но даже если бы такая речная жизнь и была бы возможна, Торакис знал, насколько трудным могло быть такое существование, и не имел никакого желания оставить ту роскошь, к которой привык он сам и его семья.
- Даю пенни, чтобы узнать, о чем вы сейчас думаете,- произнес Пьер Дуэ из-за плеча грека.
Торакис невольно вздрогнул от такого бесшумного появления.
- Прекрасный день,- нейтрально ответил судоходный магнат.
Дуэ кивнул.
Этот замок принадлежал французу, и Торакис, получивший свое богатство в наследство, знал, что Дуэ был человеком, который всего добился сам. Несмотря на свою состоятельность, грек приехал сюда с просьбой, и Дyэ был именно тем, кто мог решить его дальнейшую судоходную судьбу.
- Что Вы думаете об этом? - спросил Дуэ, когда его гость сделал первый глоток охлажденного Рислинга.
- Сухой,- заметил Торакис, - и освежающий. Как раз такой, чтобы подчеркнуть всю прелесть дня, такого, как этот.
У пятидесятидвухлетнего магната были темные с проседью волосы, и аккуратное, "рельефное" лицо. В дни своей молодости он был кем-то вроде атлета-любителя, но за последние несколько лет грек набрал несколько лишних фунтов, и даже мешковатая черная рубашка не скрывала этого. Брюки цвета хаки и пара мокасин от Гуччи без носков завершали его образ.
Дyэ, напротив, был десятью годами моложе, строен, и в превосходной форме. За исключением тонкого черного кожаного ремня и черных сандалий на его ногах, француз был полностью в белом.
- Я рад, что Вам понравилось, - ответил он, - Оно из Мозельской долины, лучше Рейнского. Сланцевая почва, в этом всё различие.
Торакис понятия не имел, что это означает, но в данный момент он был больше озабочен тем, как начать разговор, ради которого, как им обоим было известно, он приехал.
- Некоторые годы лучше, чем другие,- глубокомысленно заметил грек, - И для вина, и для судоходства.
- Да, - согласился Дуэ,- Кто мог предположить, что один из ваших танкеров сядет на мель в Португалии, что круизный лайнер попадет к пиратам, и что ваш финансовый директор будет арестован? И все меньше чем за год! Это потрясает воображение! Идемте. Завтрак готов, у нас будет возможность поговорить о вине, о женщинах, и судоходстве.

Покрытый льняной скатертью стол был установлен в тени большого холщевого навеса в синюю и белую полоску. Когда с Рейна долетал легкий ветерок, навес мягко шелестел, касаясь каменной стены замка. Хотя Торакис позволял себе излишества в еде, у него была серьезная пищевая аллергия. По этой причине личный повар, который готовил большинство блюд для грека, когда он был дома, сопровождал судоходного магната везде, куда бы он не направлялся, и стоял на страже в кухне, когда Торакис обедал в ресторанах. Заметив его, стоящим неподалеку, бизнесмен понял, что трапеза для него безопасна, и тогда он сел в кресло напротив Дуэ.
- За долгие и выгодные отношения, - произнес француз, подняв бокал.
Ожидая встретить дружелюбие в глазах Дуэ, Торакис увидел вместо этого нечто иное. Нечто грубое и расчетливое.
- Да, - согласился грек, поднимая свой бокал рислинга, - За долгие и выгодные отношения.
Встретившись, бокалы издали нежный звенящий звук, вокруг стола возникла небольшая суета, пока прислуга Дуэ торопливо подавала блюда. Первыми были поданы охлажденные креветки на подстилке из листьев зелени в сопрождении корзины хрустящих хлебцев. Вместо того чтобы играть с Торакисом, Дуэ перешел сразу к сути.
-Итак, - начал француз, намазывая маслом кусок хлеба, - Я надеюсь, что моя прямота не оскорбит Вас... но какая сумма могла бы решить существующие у вас затруднения?
Торакис хотя и несколько удивилсяй такому грубому подходу, все же был рад этому , так как сам он, сомневаясь, не знал как начать переговоры. Он проглотил кусок креветки, запил это глотком вина, и промокнул губы салфеткой.
- Приблизительно 500 миллионов евро нас бы выручили. Обеспеченная ссуда, если Вы не возражаете, с пятилетним сроком.
- Это большие деньги, - мягко заметил Дуэ, - Но не слишком, пока имущественный залог достаточен.
Он делал паузу, посмотрел на своего гостя, и добавил:
- При условии, если Вы согласитесь предоставлять мне определенную информацию.
Первое требование было закономерным, но второе было необычным, и заставило Tоракиса нахмуриться.
- Информация? Я не понимаю.
- В действительности это весьма просто, - ответил француз, положив в рот креветку, - Вы входите в состав совета директоров некоей организации, известной как Агентство. Я имею подобные отношения с группой, которую Вы знаете как Пьюсан Треиз ( Puissance Treize) или Power Thirteen. Как Вам, вероятно, известно, Пьюсан Треиз начало составлять конкуренцию Агентству своим присутствием на рынке и своей долей доходов. Однако дистанция сохраняется, по крайней мере, в настоящий момент. Но, располагая определенной ключевой информацией, полученной от Вас, нашей компании представится возможность занять доминирующую позицию на рынке не за несколько лет, а за несколько месяцев.

Внезапно свежевыпеченный хлеб стал слишком сухим, и Торакису, чтобы проглотить его, потребовалось сделать большой глоток вина. Его связи с Агентством были сосредоточены вокруг проблем, связанных с транспортом и логистикой, и предполагалось, что они будут тайными. Но Дуэ узнал. Кровь застучала у него в висках, он ощутил внезапную потребность помочиться.
- Это абсурд, - беспомощно произнес грек, - Я и понятия не имею, о чем Вы говорите.
- О, я думаю, что все же имеете, - выкладывая на стол папку с фотографиями, настаивал Дуэ, - Вот, посмотрите на это... фотографии с Вашей встречи с другими членами правления Агентства в Рио, вот вы на борту одной из яхт организации в Кейптауне, и вот - выходите из их частного самолета в Далласе.
Торакису потребовалось время, чтобы сопоставить человека на фото с собой, он взял две фотографии и внимательно рассмотрел их, затем пожал плечами и бросил их обратно на стол.
- Я знаком с разными людьми. Если они, случается, связаны с этой организацией, о которой Вы говорите – это... «Агентство» - мне ничего об этом не известно.
- Пожалуйста, - сказал Дуэ печально, - Не ставьте себя в неловкое положение. Суть ясна. Когда круизные суда, принадлежащие Секору Хосе Альваресу стали выходить из вашего бизнеса, как-то так сложилось, что он утонул своем собственном плавательном бассейне. Это случилось, несмотря на то, что он был членом Олимпийской команды Мексики по плаванию приблизительно пятнадцатью годами ранее! Далее, после того, как журналист по имени Гарри Мейерс написал статью о способе, которым ваши танкеры сбрасывают ядовитые отходы в Атлантический океан - он внезапно, не оставив никаких объяснений, совершает самоубийство. За два дня до собственной свадьбы! О, и давайте не будем забывать о графине Марии Сарковой, которой ужасно не повезло, когда она переходила 42-ю улицу, и её сбил грузовик, спустя всего лишь неделю после того как она назвала вашу жену 'уродливой свиньёй' в нью-йоркской колонке светской хроники. Нет, мой друг, не только Вы работаете на Агентство,- добавил Дуэ мрачно, - но и они кровью расплачиваются с Вами.
Но все же, даже Агентство не может ничего поделать с тем фактом, что вы и ваша компания получили отказ от банкиров Цюриха, Лондона и Нью-Йорка. Ваши фонды снизились на тридцать процентов, тяжба из-за нефтяного пятна будет длиться не менее десяти лет, и ваши круизные суда ходят полупустыми. Однако Вы знаете это лучше меня, так что давайте поговорим о более приятных вещах. Как ваши дети? Я надеюсь, хорошо.

Торакис почувствовал нарастающее чувство отчаяния, и из последних сил попытался не показать его. Он боялся оказаться тем, кто лишит семью Торакис состояния, но больше всего он боялся, что этим не только покроет позором себя, но и лишит своих детей их неотъемлемых по рождению прав.
Наконец, после неловкой паузы, грек оторвал взгляд от своей тарелки.
- Возможно, я поспешил с ответом, - сказал он нерешительно. - Какого рода информацию Вы ищете? Кто знает... может быть я все же смогу вам помочь.
- Ну, вот видите, - обрадовался Дуэ, - Я знал, что мы можем вести дела! Отвечая на ваш вопрос - я хочу знать все, что известно вам. В особенности, что Вы можете сообщить мне о человеке, которого называют Агент 47.

""2/3 книги уже прочитано, могу только сказать, что раскрыто много подробностей о Сорок Седьмом, его мысли, его быт и детали прошлого. Пока ни одного Сайлент Ассассина и даже один mass murderer..."" (один из переводчиков)